Роберт Рождественский / Двести десять шагов. Война
Роберт Рождественский / Двести десять шагов. Война
Было училище.
форма – на вырост.
Стрельбы с утра.
Строевая – за зря…
Полугодичный
ускоренный выпуск.
И на петлице –
два кубаря…
Шёл эшелон
по протяжной
России,
шёл на войну
сквозь мельканье берёз.
“Мы разобьём их!..”
“Мы их осилим!..”
“Мы им докажем!..” –
гудел паровоз…
Станции
как новгородское вече.
Мир,
где клокочет людская беда.
Шёл эшелон.
А навстречу,
навстречу –
лишь
санитарные поезда…
В глотку не лезла
горячая каша.
Полночь
была, как курок,
взведена…
“Мы разобьём их!..”
“Мы им докажем!..”
“Мы их осилим!..” –
шептал лейтенант…
В тамбуре,
маясь на стрелках гремящих,
весь продуваемый
сквозняком,
он по дороге взрослел –
этот мальчик, –
тонкая шея,
уши торчком…
Только во сне,
оккупировав полку
в осатанелом
табачном дыму,
он забывал обо всём
ненадолго.
И улыбался.
Снилось ему
что-то распахнутое
и голубое.
Небо,
а может, морская волна…
“Танки!!”
И сразу истошное:
“К бою-у!..”
Так они встретились:
Он
и Война…
…Воздух наполнился громом,
гуденьем.
Мир был изломан,
был искажен…
Это
казалось ошибкой,
видением,
странным,
чудовищным миражем…
Только видение
не проходило:
следом за танками
у моста
пыльные парни
в серых мундирах
шли
и стреляли от живота!
Дыбились шпалы!
Насыпь качалась!
Кроме пожара,
невидно не зги!
Будто бы это планета
кончалась
там,
где сейчас наступали
враги!
Будто её становилось всё меньше!
Ёжась
от близких разрывов гранат,
чёрный,
растерянный,
онемевший –
в жёстком кювете
лежал лейтенант.
Мальчик
лежал посредине России,
всех её пашен
дорог
и осин…
Что же ты взводный?!
“Докажем!..”
“Осилим!..”
Вот он –
фашист.
Докажи.
И осиль.
Вот он –
фашист!
Оголтело и мощно
воет
его знаменитая
сталь…
Знаю,
что это почти невозможно!
Знаю, что страшно!
И всё-таки
встань!
Встань,
лейтенант!
Слышишь,
просят об этом,
вновь возникая
из небытия,
дом твой,
пронизанный утренним светом.
Город.
Отечество.
Мама твоя…
Встань, лейтенант!
Заклинают просторы,
птицы и звери,
снега и цветы.
Нежная
просит
девчонка,
с которой
так и не смог познакомится
ты!
Просит
далёкая средняя школа,
ставшая госпиталем
с сентября.
Встань!
Чемпионы двора по футболу
просят тебя –
своего вратаря!
Просит
высокая звёздная россыпь,
горы,
излучина каждой реки!..
Маршал
приказывает
и просит:
“Встань, лейтенант!
Постарайся!
Смоги…”
Глядя значительно и сурово,
вместе с землёю и морем
скорбя,
просит об этом
крейсер “Аврора”!
Тельман
об этом просит тебя!
Просят деревни,
пропахшие гарью.
Солнце,
как колокол,
в небе гудит!
Просит из будущего
Гагарин!
Ты
не поднимешься –
он
не взлетит…
Просят
твои не рождённые дети.
Просит история…
И тогда
встал
лейтенант.
И шагнул по планете ,
выкрикнув не по уставу:
“Айда!!”
Встал
и пошёл на врага,
как вслепую!
(Сразу же сделалась влажной
спина.)
Встал лейтенант!..
И наткнулся
на пулю .
Большую и твёрдую,
как стена…
Вздрогнул он,
будто от зимнего ветра.
Падал он медленно,
как нараспев.
Падал он долго…
Упал он
мгновенно.
Он даже выстрелить
не успел!
И для него наступила
сплошная
и бесконечная тишина…
Чем этот бой завершился –
не знаю.
Знаю,
чем кончилась
эта война!..
Ждет он меня
за чертой неизбежной.
Он мне мерещится
ночью и днём –
худенький мальчик,
всего-то успевший
встать
под огнём
и шагнуть
под огнём!..
…А над домом тучи
кружат-ворожат.
Под землёй цветущей
павшие
лежат.
Дождь
идёт над полем,
родную землю
поит…
Мы про них
не вспомним –
и про нас
не вспомнят!
Не вспомнят
ни разу.
Никто
и никогда.
Бежит
по оврагу
мутная вода…
Вот и дождь
кончился.
Радуга
как полымя...
А ведь очень
хочется,
чтобы и про нас
помнили!
знаете,как оно бывает...когда ты чем/кем-либо увлекаешься,проникаешься любовью и каким-то трепетом по отношению к чему/кому-либо,все,абсолютно все,что ты видишь,слышишь,напоминает тебе об этом событии/человеке.
поразительно,как,после знакомства с одним человеком-чудом,в мою жизнь постепенно вливается все больше и больше таких вот людей-чудес.
Милорад Павич / Есть люди с особо чувствительной кожей
Есть люди с особо чувствительной кожей
Есть люди с особо чувствительной кожей –
их лучше не трогать. Они не похожи
на всех остальных. Они носят перчатки,
скрывая на коже следы-отпечатки
лилового цвета от чьих-нибудь пальцев,
бесцеремонных в иной ситуации.
Они опасаются солнца в зените.
Обычно, надев толстый вязаный свитер,
выходят из дома по лунной дорожке
пройтись; и не любят, когда понарошку,
когда просто так, не всерьез, не надолго.
Болезненно чувствуют взгляды-иголки
и крошево слов. Они прячут обиду
в глубины глубин, но по внешнему виду
спокойны они, как застывшая глина,
лишь губы поджаты и паузы длинны.
Они уязвимы, они интересны;
и будьте чутки и внимательны, если
вы их приручили: они не похожи
на всех остальных – они чувствуют кожей.
Милорад Павич
